Гричер, главки 40-49
ФОТО №40
То было время, когда «Комсомолка» начала животрепещущий спор физиков и лириков. Дискуссия на тему «Брать ли в космос ветку сирени» всерьёз будоражила молодые умы. С хлебом тогда было хорошо в Москве и Ленинграде, а в Калинине и Туле очередь занимали с ночи, предварительно записав химическим карандашом порядковый номер на ладони. Вот тогда-то в середине пятидесятых среди молодёжи стала престижной профессия геолога.
А с ней и песни под гитару у костра - того склада, что и поныне распевают бородатые барды и их воздыхатели. В бесконечных путешествиях по далёким краям, именуемых командировками, я непременно выискивал и «тянул» на страницы газеты неприбранных бородатых ребят-геологов и буровиков- людей,
беззаветно влюблённых в профессию разведчика недр. «Тянуть» бородатых в газету было не просто…Кстати, припоминаю уже много позже случившийся конфликт между комсомольским «вождилой» Тяжельниковым и Головановым, запустившим бородку. Только железная убежденность в своей правоте, спасла растительность на неволевом подбородке Ярослава…Даже великий демократ-первопроходец, Алексей Аджубей каждый раз морщился при виде бород на снимках. Он тыкал пальцем в потолок:
-«Опять эти там будут мне выговаривать. По их мнению, советскому человеку ни бороды, ни песни под гитару не нужны. Ведь там про папу римского и кардинала, что по грибы собралси…А это понимай – про Политбюро!»
И, в принципе немногословный, трезвый Аджубей, «борзел» и заводился получасовым монологом в защиту бородатых.
Не без такого монолога и родилась знаменитая дискуссия про ветку сирени.
ФОТО №41
Марик повесился в назначенный час. Он сказал Люде: -«Не придешь в десять-больше часа ждать не буду».
Люда задержалась. Ведь сердцу не прикажешь! И вот тело на привязи – к железной спинке теткиной кровати.
Маленький Марик был очень маленьким, хотя и предельно складным. Всё в пропорции. Сразу после войны поступил в Ленинградске нахимовское училище. Однажды в кубрике ребята посмеялись над его росточком. Марк драться не стал, но обозлившись, тренировал своё тело до изнеможения. А чтобы есть побольше белков и углеродов, зачастил дежурить на камбуз. Из
училища Марик ушел с двумя мастерскими званиями: по гимнастике и по штанге. Служить еа кораблях он ростом не вышел, и потому отбарабанил на аэродроме. Служил мало - по соревнованиям ездил. После «дембеля» подался в цирк на Фонтанке. Работал на подхвате в чужих номерах. Там и встретил акробатку Нинку – такую же маленькую, как сам. Больше двух лет они готовили свой номер. Были там акробатика и фокусы, всегда к месту лаяла злая собачка Пиф…Клоунов Городинских приняли на «ура». Жить было негде. Пришлось работать в цирковом конвейере по всей стране. Как -то на гастролях подружились с удивительным гимнастом из Татарии. На трапеции под куполом, без всякой страховки, он делал стойку на одной правой или левой.
Нина вдруг его полюбила. Марик продолжал работать с Ниной, а спали они порознь, по-гастрольному в одной комнате. Вскоре татарин сумел доказать, что он немец. Марик проводил их в ФРГ. Без партнёрши ему пришлось уйти в простой. В Омске нашёл Люду-дылду, вдвоё выше себя. Люду бил муж, а Марик дарил ей цветы. Поженились. Стали готовить «патологический» номер
перевёртыш: он входит в женском обличии, она - в мужеском. Потом одежды падают…На подготовку реквизита и репетиции ушел год. Вскоре родилась дочь. В Марика росточком, а ангельским личиком в немку Люду. Начали работать номер. Успех привел снова на Фонтанку. Тётка умерла, и комнату суд нехотя приговорил Городинским. Вдруг сердце Людки затосковало. Она снова
закурила и перестала умиляться тому, что одевает Марика в детском универмаге. А он поставил контрольный срок…Номер клоунов Городинских по сей день – загадка. Хотя полное описание и видиокассета имеется в Госцирке. А это конкурс клоунов. Марик в полосатой футболке по самому центру снимка.
ФОТО №42
Ошибается тот, кто думает, что в Кремле евреи только сейчас завелись.
Как же без евреев-то? Я не о Троцком или Свердлове…Есть и, уверен будет всегда образцовый оркестр комендатуры. Дата основания оркестра- восемнадцатый год, когда Владимир Ульянов-Ленин, оставляя за собой облако денатуратного духа, вкатил через Троицкие ворота на совнаркомовском кабриолете. Назначение оркестра – играть марши при разводе караула.
Музыкантов поселили на верхотуру Троицкой башни, благо разводный плац и столовка совсем рядом. Со временем кремлёвская судьба заставила оркестрантов разучить «Сулико» и алябьевского «Соловья». Потом понадобились, во множестве, гимны разных стран, естественно для изысканных ушей гостей и классика пришлась ко двору. Вот тогда-то в Троицкой башне
появились носатые и волосатые…Тут-то харч, форма, да звания Заслуженных шли без разбора граф.
***
У корабля появилась течь. Первыми всполошились,
обитатели трюма - крысы. Зубастая стая дружно рванулась с борта.
Благо до берега было всего три с половиной часа лету. Бог дал стае крылья.
-Ух красотища, сыру – ешь не хочу! Заявили во всеуслышание разведчики.
Вся стая разбежалась по сырным местам. Поодиночке крысиный коллектив растерял свою силу. Да и сыр оказался бесплатным только в мышеловках.
-Помилуйте мы же не мыши! Восклицали крысы. Но бесплатный сыр был так хорош…
-Эх, где наша не пропадала! Главный Крыс махнул когтистой лапкой и все до одной крысы превратились в маленьких мышей. Тут то мышеловки и захлопнулись. Не стало стаи на морском берегу.
ФОТО №43
Я сдавал билет. Она его купила. Из касс вокзала вышли вместе. Немного проводил милую Валюшу. Утром позвонил в Ленинград. Валя уже ушла на службу. Ели дождался отхода поезда… Через год она родила Сашу. Я верил и не верил в нежданное счастье. Мне сорок девять, а тут первенец. До года Саша болел. Валя его крестила в Александро-Невской лавре. От напасти Бог спас.
В «Комсомолке», когда привел малыша, радовались коллективом, вывесили поздравление. За рюмкой, редакционная «остроумица» кратко комментировала событие:
-Мудёр, ты Илюша, мудёр!
Вскоре мы с Валей отправились в ЗАГС.
Саша в бархатном костюмчике был неотразим. Адреса наших командировок, в дополнению к Радищеву были «Из Петербурга в Москву» и из Москвы в Ленинград. Не скажу, чтобы «Комсомолке» приелось, материалы выдавал доброкачественные, да и Валя угощала моих коллег от души.
Короче, всем на удивление, нам отвалили квартиру. Внедрение Валюши в Москву проходило на уровне легализации разведчика за рубеж - медленно и трудно. Но Валя есть Валя, работать она умеет. Сашу определи в «Елочку»- комсомольский детсад, далеко за городом. Помню наш приезд и счастливые глаза не ентиментального сыночка. На день рождения он нарисовал меня лысым в самолете. Подпись гласила - «У папы кончился чуб!» Я подумал с надеждой и нежностью - из парня будет толк!
***
Это наверняка не чудеса, но что - то здесь есть. Эдакое, необъяснимое.
Когда Саша собрался во второй класс, я в обмен на таблицу умножения, выпросил его у Вали на десяток дней, с собой в псковские, грибные и ягодные края. Осень стояла золотая. Сосновые перелески вкруг озера «кишели» красноголовыми и белыми. Время делили так: с утра на рыбалку, за тем по грибы, а в конце обязательно появлялись местные власти…Жгли костёр, пили и закусывали печенной картошкой, шашлыками- мясо, грибы, помидоры…Потом ехали в баню. На следующий день распорядок соблюдался неукоснительно.
Так - что с умножением пришлось погодить. Однажды мы заблудились в лесу.
И лес то был плёвый - посадка сосновая. Я вспомнил про компас. Поставил корзину, броском воткнул в землю нож и стал определяться. Обрадовался нужному направлению и марш туда. Встретил белые, а ножа то и нет. Ищем, а его красавца, будто лукавый унес. Нож то памятный, финский - ручной работы,
рукоятка в серебре, а сталь- гвозди рубит…Подарок пограничного начальства.
Неделю заходим в посадку, а его всё нет. В день отъезда в Москву соответственно посиделки на пнях, неподалёку от проклятой посадки. В промежутке между тостами вспоминаю финку. Все оживились:
«Мы лес на квадраты разделим и пойдем чесать. Найдём!». Час, другой и всё мимо. Из предвечерней непогоди вдруг ударяет светлый снопик, а с земли ему вторит искорка- зайчик. Сам потерял, сам нашел!
А на днях еще было: Пришел парикмахер. Я, естественно рубаху снял, а вместе с ней крестик. Уборщицы подмели, а сердешного нет, как нет. Перерыли весь мусор - креста нет. По вечеру, купаясь, заметил нитку на оси инвалидной коляски. Отмотал, отмыл и теперь, после находки, он мне еще дороже!
ФОТО №44
Десять лет в истории не срок. Только не в Российской. Тут, что не день-то новость…Теплым осенним днём к причалу Химкинского речного порта причалил теплоход. Гремит медь оркестров, по ветру полощется транспарант:
«Peace, Мир, Дружба…». Теплоход доставил в Москву, больше сотни американских и советских пап, да мам. К экзотического вида встречающей бросается экзальтированная американка. Она целится фотоаппаратом - хочет запечатлеть всемирное женское братство.
-«Хай!»- кричит американка.
Кавказообразная бабка не сразу догадывается сказать: - «Здравствуй».
Эрудированная мисс бойко варьирует английский, французский, немецкий, польский…И наконец восклицает: - «Шалом!». Слово оказывается ключевым для обеих дам.
Хмурым ноябрьским днём у железных барьеров, огородивших российский Пентагон, остановились автобусы. Дюжие омоновцы, завидя печальных женщин отступают к красным стенам метро « Арбатская». Навсегда разучившиеся улыбаться матери, словно иконы, держат в руках траурные портреты сыновей.
Американская мама давно благоденствует во Флориде, горская поселилась в Ашкелоне, а русские мамы, по-прежнему хоронят своих сыновей. Уже выплакали все слёзы. Горюют молча.
***
Вода, вода- кругом вода. Чистая, но густая от соли, того и гляди глаза выест…
На берегу вилла, построенная знаменитым гангстером Аль- Капоне. Там у стола с плодами моря, рядом с океанским пляжем, задержалась на несколько сверхплановых дней, парламентская делегация социалистической Венгрии.
Поводом, конечно, послужил Всемирный фестиваль молодёжи и студентов в Гаване. Парламентарии якобы осуществляют политическое руководство над молодёжью…
Плавается легко и далеко. Совсем рядом вижу дельфиний нос, крутую бочку боков. Кричу: -« Афалино, здраствуй!», а тот отвечает по русски,
-« Здравствуй Илья!».
Афалино действительно был, да сплыл, а на его месте морским ежом редковолосая голова в купальных очках, Петера Шифера, давнего венгерского друга. Оказывается, Петер советник по делам молодёжи парламента и именно он устроитель досуга начальства на бывшей вилле Аль-Капоне. Естественно
обсыхаем и отогреваемся изнутри, за столом парламентариев. Я не знаю, знают ли парламентские вожди о «Комсомолке», но миллионы тиража производят впечатление и тосты за газету следуют один за другим, под лобстера и плов из осьминога…
ФОТО №45
Его называют по – разному: кто Федя, кто Федот. А всему виной был анекдот:
«Приходит, как-то Фидель Кастро к Никите Хрущёву. Оттянул бороду на резинке и просит: - «Больше не могу, Сергеич. Отпусти в родную Рязанщину!».
Никита его по руке хлоп: -«Терпи, Федя. Надо!».
В мартовском Мурманске была ещё стужа зимняя, и на голову Фиделя напялили мохнатую шапку. Бородатый команданте с непривычки замотал головой, но убор сидел крепко.
Видать шапка для жителя Карибского моря оказалась «штучкой, посильнее «Фауста» Гёте», как говаривал Иосиф Виссарионович. После знакомства с боевой мощью Северного флота на отдохнувшем ТУ – 114 Фидель отлетел в Москву.
Там-то в Кремле, произошло событие, которое потрясло всех кавалеров Золотых звезд. Поддавший Хрущёв, плененный ростищем, бородищей и кулачищами Кастро, сходу произвел его в Герои. И стал недавний кубинский аристократ, а ныне ярый коммунист – «Федот, да не тот». Впрочем, вскоре к Фиделю присоединилась сладкая парочка: Герои Советского Союза египтянин Гамаль Абдель Насер и алжирец Бен Белла. А Фидель-Федя тем временем гулял по Москве. Гулял крепко. Уж очень показалась ему наша «Столичная». Меньше бутылки за раз не потреблял. Где бы это ни было: в Московском университете,
зоопарке или редакции « Комсомолки». К журналистам приехал поздно вечером и, приняв положенный бутылёк, пожелал пообщаться с народом. Так и не сняв любимой шапки, на скрипучем лифте был доставлен «вниз», в типографию, где подписал номер
в свет» и, как подобает, щедро обмыл с обалдевшими от
холявной выпивки пролетариями талера и линотипа. Водки не хватило, гонцы - доброхоты вернулись ни с чем, и тогда волею Главного редактора Юрия Воронова был санкционирован взлом буфетной двери…
Потом я не раз видел сильно постаревшего и уже наверное мало пьющего Федю - Федота на съездах КПСС и раз пяток в действии на родной Кубинщине, где команданте часами пламенно держал речь перед ликующей молодежью - участниками Всемирного фестиваля на Кубе. А уж говорить Фидель умеет…
***
Со стариком, который «и море», меня познакомила смуглая кубинская чекистка, бойко говорящая по русски. Не Кармен, но всё же, да и сигар я не курю, хотя они знаменитые, гаванские…А старик, если это тот самый – маразматик с прозрачными глазами новорожденного. Вблизи экватора ночь падает разом,
а потому из деревни дедушки Хема и, предположительно, «старика и море», добираемся на авторыдване в свою « Гавану либера» во тьме кромешной.
Ужо там смоем трудовой пот. Бывший «Хилтон» даже за годы борьбы с империализмом янки – «не задушишь, не убьёшь». Гаванские отели, по традиции приморских городов, выстроились цепочкой вдоль набережной.
Только наша « либера» чуток повыше, на главной улице. С балкона двадцать шестого этажа видно и слышно, как о камни набережной Малекон раз за разом разбивается океан. Где то справа, на островке, ощетинилась чугунными жерлами крепость фортесса – преграда конкистадорам у входа в порт. В кондиционированной прохладе легко ложится на грудь ром «Бакарди» с ледяной крошкой, сахаром и лимоном, тот самый рецепт великого Хема. И Бог
с ним, со стариком. Тот или не тот, главное я на Кубе. Во дрёме полощится « весёлый Роджер», - « Пиастры, пиастры!»- кричит зеленый попугай капитана Флинта.
Впрочем, карибские пираты доселе в действии. Кармен - чекистка получает на год три метра ткани и один электрический предмет…Воистину, как сказал Фидель: -« Родина или смерть», выбирай сам…А совсем рядом – печально известный Бермудский треугольник, где то ли резвятся инопланетяне, то ли нечистая сила глотает самолёты и корабли.
ФОТО №46
Михаил Тимофеевич, не без гордости мне говорил: -« Надо же! В Пакистане, когда все магазины на мусульманский выходной закрыты, только оружейные лавки торгуют, «Калашниковых» продают». С Михаилом Калашниковым я познакомился давно. Только появился его «АК», как журнал «Советский воин»
нарушил секретность. Уж больно завлекательно было в воспитательных целях, рассказать о старшем сержанте конструкторе. Тимофеич - мужик скромный и не очень контактабельный. Только в легком пдпитии приоткрывает
истомленную думами душу. За свои конструкторские годы в Ижевске он выдал «на гора» автоматы «АК», «АКМ» и еще кучу модификаций, пулемёты «РПК», « ПК», «ПКТ»…А вот бюст установили на площади в глухом алтайском райцентре. Как и положено, по месту рождения дважды Героя Соцтруда.
-« Там ко мне коней привязывают», - плакался Тимофеич.
-« Мне бы памятник по месту работы и жительства!»
Михаила Тимофеевича не радовали даже воинское звание полковника и почётный титул доктора технических наук. Без защиты, конечно.
Живет Калашников в самом центре Ижевска, но квартиру свою недолюбливает.
Сиротливо там без умершей жены и убитой таксистом дочери- балерины.
Он всё больше с внуком на даче. Заряжает из гаража не новенькую «Волгу», а видавший виды «УАЗик»- и шасть подальше от города и завода, на дачу.
Там за высоченным частоколом у него любимые собаки, охотничьи ружья и вообще совсем другая жизнь. Он уже давно свыкся, что его, Калашникова, воспринимают по Маяковскому. Правда, не «человеком и пароходом», а человеком и автоматом… «Калашниковых» наделано больше всего на свете.
Это самое дешевое, безотказное и точное орудие убийства. Моральный аспект Михаила Тимофеевича не тревожит, спится ему хорошо, особенно на даче.
А уж особенно душенька Тимофеича успокоилась, когда президент Ельцин Удостоил его третьей Звезды Героя (теперь уже России) и выдал генеральские погоны. Всё вроде бы хорошо теперь у Тимофеича. Радоваться ему да и только.
Но если увидит на пограничной заставе, в батальоне или полку грязный автомат- хмурится и очень ругает владельца.
-«Тебе « Калашников» доверен – ухаживай, как за барышней!»
Попросту привередничает старик его автомат особого ухода не требует. Он всегда готов отличить не наших от наших и делает это, согласно гарантии
конструктора навсегда.
Ну, а это оружье выдано под расписку Вашему корреспонденту, Илье Гричеру на всё время советско-китайского конфликта у острова Даманский.
Автомат хороший, но слава Богу, стрелять не пришлось…
***
Давным - давно я, сдуру, придумал считалочку для детей Израиля: « Ты еврей и я еврей, кто из нас с тобой жидей?» Этот чисто риторический вопрос не предполагает ответа. Считалочка и вся недолга!
По французски еврей- «жуив»,у англоязычных, еврей - «джу», а вот у всех словян, еврей- «жид». Естественно евреи живущие в Польше или Словакии, воспринимают это имя, как само собой разумеющееся. В России черного, в открытую, называют «негром», а в Америке, если не хочешь иметь неприятности с полицией, зови «черным» или «афро-американцем». Так же подобает обращаться к представителям желтой и красной рассы! Помнится, некие власть имущие, вообще обходились без конкретики национальных определяющих:
- «Этих развелось слишком много, или на работу «французов» не предлагать…» Короче всё плохо, и тогда, когда сами себе оскорбления навешивают, и тогда когда другие обзывают. Высшее творение Господа - человек, а уж на какое имя ему взбрендится откликаться или обижаться -дело индивидуальное. Народная мудрость гасит:
« Хоть горшком назови, только в печь не сажай». Гитлеровцы сажали, за то и сами попали в петлю…
ФОТО №47
Хороших футболистов на свете много, а выдающихся –мало. Особенно среди малочисленной гильдии вратарей. В корабельном динамике сквозь треск и завывание запретных миров, голос Вадима Синявского:
-«Наши ворота снова спасает Лев!»
С того дождливого дня на целых четверть века вратарь, а по старому - голкипер, Лев Яшин стал самой яркой звездой футбола. Льва знал и любил весь мир. Ну
так, как сегодня знают и любят Пеле или Марадону!
Мне повезло- лет десять к ряду почти каждое утро мы виделись во дворе нашего двора на Новопесчанной. Неулыбчивый, малоразговорчивый сначала майор, а потом и полковник, Яшин буркал:
-«Здравствуй», - садясь в «Волгу».
Однажды, совсем неожиданно он заговорил:
-«Ты, как к футболу не болельщик? А то приходи в Лужники. В последний раз играю!»
Он сунул мне пропуск.
Стадион то замирал, то стоя дружно ревел - сборная мира прощалась со Львом.
Вскоре он исчез и появился во дворе, наверное, через год.
Лев Яшин неумело передвигался, опираясь на палку. Мы с ужасом узнали, что страшная болезнь лишила голкипера ног. Теперь в память о нём, именем Яшина зовется фонд помощи спортсменам. А снимок «Последний прыжок Льва» висит в музее спорта.
***
На потолке словно отсвет пожара горит. Все обитатели барачного
«отеля», кто в чём, толкутся в сугробах. Вытаращились на небо только ох, да ах. -«Во лента, во полосы – первый раз, в эту осень, да так здорово полощет!»
Присматриваюсь к говорящим – узнаю полярника Артура Чилигарова, комсорга из Тикси и Мишу Дагаева, моего однополчанина, потом шофёра и секретаря Василия Сталина, соседа по Новопесчанной… Глазею на переливы неземных красок, а сам подобравшись вплотную, беру под руки друзей. - - -«Спокойно товарищи, я белый медведь!»
-«Белой нет, вся Амдерма на берегу, лихтер с водкой встречает. Дрейфует лихтер- пристать не может, даже собаки все туда сбежались. Вот и нам придётся коньячком пробавляться, хотя это не пища для белого медведя!»-смеётся Артур.
В буфете за столом из разговора обоженных морозом ново-земельских полковников слышу, что на «их земле» опять бабахнуло и аэродром в Амдерме вот – вот закроют. Уже прошла команда ставить знаки радиационной опасности.
Я только вернулся с метеостанции Югорский шар. В ушах ещё лязг гусениц ГТСа, чувствую себя героем и не могу адекватно врубиться в трагизм ситуации. Миша Дагаев шепчет:
-«Вылетим. Последний Ил-18 утром. А сейчас за омулем!»
Дагаев на генеральской должности - командует материально-техническим снабжением «Аэрофлота». Миша в кабине пилотов, а я на месте сюардессы, среди свертков с карским омулем. Пьяные полковники машут руками, пьяных в полёт не берут. Через пять часов, вконец пропахший рыбьим жиром, я на московской земле. Миша завозит меня в «Комсомолку». Рыба понравилась
всем.
ФОТО №48
Мне кажется, что всё происходит не в воздухе, а в како-то неведомой субстанции. Наш корабль – танкер, а за триплексом кабины растёт и зависает на одной с нами скорости самолёт на дозаправку. Навстречу ему устремляется
шланг с воронкой. Слышу в телефонах:
-«Есть контакт!» Опомнившись, запоздало кричу:
-« Есть контакт!» и поясняю:
-« Штанга вошла в воронку, совокупились мы!»
На меня цыкает командир:
-«Не острить! И, пожалуйста, тише».
А кругом тишина стратосферы, и только постреливает в ушах, да в горле сушит - кислород всё же!
Надо же столько лет спустя забраться на своё штатное место хвостового стрелка, по нынешнему КОУ. Правда и самолёт не гигантский нескладёха ПЕ-8, а красавец ТУ-22, как его весь мир называет-«Бег файер». Лихой стратегический бомбардировщик-звезда восьмидесятых годов. Лечу на дозаправку в воздухе, в моём не трнспортабельном генеральском возрасте,
на лейтенантском месте, с «Никонами». Наверное, на командира дивизии произвело магическое впечатление имя популярной газеты, моё красноречие и реальная история, случившаяся на этом же аэродроме в годы второй мировой.
История про аккордеон «Скандалли». Накануне, за дружеским столом мой хозяин, тридцатипятилетний лётчик 1-го класса, новоиспеченный генерал Толя Долгих играл и пел часа три к ряду. И вдруг я услышал родную: -«Где-то на Западе дальнем в самый тяжелый поход, песенка эта, быть может, нашу любовь сбережет…»
Вырвалось:
-« Слушай, генерал, ведь это гимн нашего 890 Брянского…Сам в землянке с Вовкой Донским сочинял!» Генерал пренебрёг моим тыканьем.
Рассказываю, как от самого Молотова достался полку аккордеон в награду, для веселья. Молотова наш командир Эндель Пуусепп возил на ПЕ-8 через фронты в Англию и Америку, подписывать союзнические договора. Тогда всё было под строжайшей тайной и только, когда прознали про музыкальный талант Донского, намекнул ему об истории сам Герой Советского Союза Пуусепп. А уж « песенка эта» родилась осенью 44года в Белорусии…
***
Вопрос о брате отнюдь не риторичен. Его задают и поныне. Видимо вопрос будет актуален, вплоть до воцарения мира, не только под оливами, но и в арктических льдах.
И сказал Господь: Что ты сделал? Голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли…
Все будет так, пока матери рождают Каинов, пока люди взрывают
пластид, пока в отместку террористам бульдозеры сносят отчие
дома, пока брат поднял руку на брата, пока действенен ветхий принцип: «око за око, зуб за зуб».
А, впрочем, мотивом Каина была примитивная зависть, тогда как террористами руководит религиозная нетерпимость, заклятие обиженных предков.
Матери во чреве каинов не вынашивают.
Каином надо захотеть стать или обстоятельства заставят…
Преступника понять нельзя, простить тем более, но понять и простить необходимо.
Иначе тупик. Иначе конец света!
ФОТО №49
Известно, что первыми российскими космонавтами были собаки.
В самую-самую первую обитаемую ракету, целый коллектив ученых, под неусыпным присмотром «гебистов», готовил дву собачек. На стартовой площадке, когда контейнеры с тренированной живностью уже были «на товсь», одна из собак дала дёру. Королёв был разъярён:
«Перенос старта невозможен. Положение «шарика» обязывает. Ищите, где хотите!»- кричал Главный конструктор.
Так и отчаявшись отловить космонавта по имени Стрелка, ученые, втихую втолкнули в контейнер дворняжку Вонючку, обитательницу местного пожарного депо. После недолгого вертикального полета парашют опустил отсек на землю. Облёванная воспитанница ученных лежала еле дыша. Дворняжка же, под аплодисменты встречавших, задрала заднюю ногу на отсек, не ведая, что войдет в историю мировой космонавтики, как всеми уважаемая Стрелка.
Уж не знаю на сколько велик так любимый Марксом-Энгельсом Дарвин, но глядя на эту фотографию, вновь убеждаюсь: обезьяна произошла от человека. То есть это милое, умное животное сделал обезьяной человек, а конкретно полковники из Института космической биологии академика Газенко - бетонного куба давно стоявшего у поворота на «Шереметьево-2».
Милая страдалица, одетая по -лётному, с вживлёнными в головку, под шапочкой, датчиками, бывала в космосе не раз. Летала, чтобы принять на свою голову людские заботы и проблемы, дать ответы на тысячи вопросов. Грустная Манки целыми днями сидит сложа лапы, защелкнутая в кресле. Её не радуют бананы, морковка, яблоки…Манки мечтает стать человеком, чтобы пользоваться свободой, как её коллеги-космонавты. Вон на снимке справа Джанибеков. Летал столько же, а уже генерал. Особенно Манки грустно, что свадьбы ей не видать.
***
Я никогда и ничего не прошу у Господа. Он очень занят. Услышит мои думы и, если нужно, Сам поможет, а так, попусту, просить - грех. На днях сестры из общины услышали, что мне снова на операцию и всполошились:
-Как же на операцию без благословения?
-Чего уж там благословлять - врачи за свою работу деньги получают. Вот пройдет все удачно, тогда и поблагодарим Господа.
На съездах Народных депутатов СССР я не раз говорил с опальными священниками.
Глеб Якунин поражал незацикленной простотой суждений, а Митрополит Питирим не пожалел времени найти наиболее верные слова, дошедшие до глубин сознания, чтобы были отброшены все сомнения в правоте Веры. Отвратительная декабрьская мокрень. Транспорт застрял. Дорога от Троицких ворот Кремля, с каждым заходом снегоуборочных машин, отходит все дальше. Снег валит клочьями. Митрополит, выпростав руку из широченного
рукава рясы доказывает, что вырезанные мною доски не что иное, как Промысел Божий…Спасибо Владыка, спасибо Константин Владимирович, своей явно завышенной оценкой, скромных поделок, Вы украсили мне жизнь вдали от Родины и теперь, освещенные в Иерусалиме доски - хранят моего сына в Санкт- Петербурге.
Письмо авторам
|
