Хвар: официальный личный сайт
    
 
Главная   Статьи (774) Студия (5163) Фотографии (314) Новости   Контакты  
 

  Главная > Студия > Вольный мастер


Шамиль Абряров

Вас никогда не путали с Гребенщиковым?
Тогда вы не Шамиль Абряров, ему повезло меньше.
Записанный в 80-х альбом «Пирог со свечами» долгое время ходил в магнитиздате под видом ранних записей Бориса Гребенщикова. Я, например, купил кассету в киоске звукозаписи города Рязани году в 1995-м. И прочел на обложке: «Гребенщиков’76». Московские знакомые приобретали эту запись разными путями и под разными названиями: где-то она тоже проходила как «Гребенщиков’76», где-то — как считавшийся утерянным альбом «Искушение святого Аквариума». И много лет подряд у Бориса Борисовича регулярно домогались, почему это он не поет свои замечательные ранние песни и почему они не опубликованы в книгах его текстов.

Недавно выяснилось, что настоящий автор той загадочной записи жив, здоров и даже выпустил в 1989-м на издыхающей «Мелодии» диск своих песен, уже совсем непохожих на Гребенщикова, зато с прекрасным предисловием Льва Аннинского. Вот как маститый литературный критик описал свои впечатления от песен Шамиля: «…Ни ярости, ни отчаяния, ни утешения — висящий в воздухе тонкий, упругий, звенящий абрис жизни, не сотворенной, не уязвимой, — и какая-то новая, незнакомая нам живучесть: не вписывание в реальность и не бунт против нее, а спокойное существование сквозь нее». А недавно другой слушатель дал не в пример более емкое определение: «Музыка честного одиночества».

Шамиль долгое время не верил, что его песни кому-нибудь нужны, и лишь недавно сыграл несколько полуслучайных концертов по приглашению знакомых и друзей. Реакция слушателей, кажется, победила мнительность, и он решил вернуться. С новыми песнями и новыми интонациями, которые теперь уже невозможно ни с кем спутать (хотя за искренне выдаваемый слушателями знак равенства между тобой и Гребенщиковым многие без вопросов продали бы и душу, и много чего еще). Если и раньше высокий уровень песен был очевиден, то теперь добавилось обладание более чем своеобразным «лица необщим выраженьем», так что перспективы творческой судьбы Шамиля кажутся светлыми и радужными, по крайней мере издалека.





— Когда появились первые песни?

— В 1978 году, я учился тогда где-то в 9-10-м классе школы, любил «Йес», «Пинк Флойд», «Лед Зеппелин» и терпеть не мог «Битлз». Вскоре попал в клуб «Алый парус» при «Комсомольской правде», где было модно петь бардовские песни.
Естественно, меня тошнило от того, что там поют, но я пытался притереться: хорошие люди не будут совсем уж дерьмо слушать. Стал «дрейфовать» в их сторону, находить общие точки. Рок там ненавидели, считали сатанизмом и думали вылечить меня от всего этого безобразия. Кончилось тем, что понял: надо самому песни сочинять. И начал это делать на стихи Сологуба, Маяковского раннего, Эдгара По, Цветаевой… Закончил Арсением Тарковским значительно позже.



— Неужели не видел альтернативных путей?

— Я старался совершенствоваться в творчестве, а относительно его «пробивания» всегда были проблемы. Однажды я спросил: «А что мне нужно делать?» Мне сказали: «А вот поезжай-ка ты для начала на БАМ с агитпоездом «Комсомольской правды». И я поехал. Там был такой Юра Филинов, куратор музыкантов от газеты, какая-то группа пела песню «Барракуда», и был тогда еще не звездный, но уже пафосный Борис Моисеев, который возненавидел меня с первой минуты, — слишком гетеросексуально я выглядел, что ли?… «Сегодня в четыре работаем в этом Доме Культуры, а в шесть — в том». И всё. Для скорости есть автобус: чтобы «бабок» побольше срубить, надо быстренько перевозить бригады пьяных артистов между разными ДК, а днем — бесплатная работа на стадионе. Я быстро понял свою неуместность в этом месте жизни: не «работаю», а песни пою, как дурак. Выступая на стадионе, перед каким-то жутким микрофоном, окончательно ощутил, что нахожусь в полном дерьме, потому что вокруг сидят бабки и прочие местные жители, ждут какого-то шоу, а вместо этого выходит странный дебил и поёт серьёзный текст под одну гитару.

А в Москве регулярно выступал на концертах каэспэшников, поскольку был «в обойме». Первый ряд — Окуджава и т. д., есть второй ряд — фамилии всем известны, ну и третий ряд, в который я попал, — всем известны в узких кругах поклонников жанра. Был еще четвертый ряд, пятый и т. д.

После концертов подходили люди, говорили, как это здорово, благодарили. Лица у них были обычно одухотворенные — наверное, теософы какие-нибудь, рериховцы.

Был момент, когда я пел дуэтом с Валей Юмашевым, будущим главой администрации президента, — тогда он был рулевым «Алого паруса». Даже озвучивали кино одного знаменитого режиссера. Но я при невыключенном микрофоне сказал пару фраз об этом фильме, прямо и язвительно. А режиссер в аппаратной внимательно выслушал. Валя сильно покраснел, обозвал меня дураком, и больше мы с ним вместе не выступали, только пели иногда на вечеринках, пока не развело жизнью в разных направлениях.

Когда «дошёл» до Тарковского, упёрся в то, что хочется переделывать чужие стихи: здесь — строчка не на месте, там — куплеты хочется местами поменять. Понял, что надо все делать самому. Стал писать чудовищные тексты и просто не мог сочинить к ним музыку, которую умел. Пришлось сочинять трень-брень типа Андрея Макаревича — пять аккордов, как в КСП, только немножко другие.

Французский шансон в России вообще не присутствует, а для меня это было серьёзно. Я в спецшколе французский учил, во Францию ездил в пятнадцатилетнем возрасте, парижский акцент приобрел. Для меня именно шансон (в нормальном, а не в теперешнем уголовно-новорусском понимании) был абсолютно адекватным способом самовыражения. Сочинил несколько песен, но вижу — мимо все это тут, на ухо русскому человеку не ложится. Вспомнил свою любовь к рок-н-роллу. Кассета, где записаны «Пирог со свечами», «Я звоню…» и т. д. — как раз из тех времён. Там и французский шансон, и рок-н-ролл, и джаз, а КСП, слава Богу, никакого нет.



— Расскажи историю появления пластинки «Уходящим за живой водой».

— В то время были ещё затаившиеся в некоторых издательствах и местах типа отделов народной музыки на «Мелодии» одухотворённые женщины, которые пытались продвигать культуру в массы. Сейчас им не осталось места, а тогда можно было, сидя на государевой службе, пытаться продвинуть что-то духовное. Всегда всё держалось на одухотворённых тётушках, и одна из них через десятых знакомых узнала, что есть такой человек — пригласили зайти и попеть. Я пришёл и попел. Потом прошел худсовет какой-то — меня на нем даже не было, слушали кассету. Будучи хронической «совой», записывался по утрам. В один микрофон — и гитару, и вокал, никаких многодорожечников. Дублей по пять-десять на песню.



— Расскажи подробнее про рокерский период. Были попытки создать свою группу?

— Были. В середине 1980-х я познакомился с одним мальчиком, джазовым гитаристом из Замоскворечья. У них была группа без стержня — музыканты, которые не знали, что им играть.

Вторая попытка — та кассета, что разошлась по стране, она записана с человеком похожего мировосприятия. Он тоже пишет песни, которые ни на что не похожи, — и не КСП, и не рок-н-ролл. Мы пытались что-то делать вместе, но других музыкантов не нашли. Был рабочий материал, который записывали для себя, для дальнейших репетиций, и до сих пор непонятно, как он оказался в таком широком хождении. Эту кассету я по чьей-то просьбе записал, и этому кому-то отдал. С тех пор она оказалась в обороте. Но я об этом даже не подозревал до последнего времени.



— Можно же выступать в одиночку, как Наумов, например. Он феноменально играет на гитаре, у него интересные песни с умными текстами, и он в состоянии один собрать «Горбушку».

— Я не знаю, почему не попал в подобную нишу. Наверное, Наумов совершает некие телодвижения, а я — нет. Похоже, единственное, что я делал в этой жизни правильно, — сочинял песни, а в остальном — ошибался. Талантлив в сочинении и совершенно бездарен в промоушене, так я это расцениваю. Но я сочинил песни, за которые не стыдно. Может быть, это было единственным моим несуетным желанием — и оно исполнилось. Я сочинил, скажем, 15 песен, которые сам считаю выдающимися. А остальное — желания суетные, наверное, вот и не реализуются. Понимаешь, я чувствую, что мои песни — именно так сочиненные и так исполняемые — не позволяют мне делать какие-то вещи, поступки. Иначе я не смогу больше их сочинять.



— Реакция людей на «Пирог со свечами» как правило однозначна. Все путают тебя с ранним Гребенщиковым или говорят, что это первая ассоциация, приходящая в голову. Как же так получилось?

— Когда всё это записывалось, я, видимо, находился под некоторым влиянием Гребенщикова. Не знаю, что с этим делать и что об этом можно сказать. С точки зрения того, что нехорошо кому-то подражать, это плохо. И потом, не кажется мне, что сильно похоже. Послушай повнимательней. Стилистика-то совсем другая, так что это все поверхностные ассоциации. Хотя в тот период я искренне пытался заразить всех вокруг Гребенщиковым. До сих пор не понимаю, как эта кассета оказалась в студии звукозаписи. Неисповедимы пути Господни. Она записывалась во время очередной попытки создания рок-группы, мы играли тогда вдвоём с Серёжей Семенюком.



— Ещё у меня по прослушивании той кассеты была следующая версия: это Гребенщиков, который решил отказаться от своих песен, потому что они слишком открыты, а он любит быть закрытым — там же коктейль такой из чисто башлачёвской открытости на фоне формы Гребенщикова. Допустим, ты дожил до семидесяти лет и умер, а песни так никто толком и не услышал. Зачем они тогда писались?

— Песни — это личный духовный путь для меня. Наверное, это нонсенс, бессмыслица и идиотизм. Стихи, проза — куда ни шло, но когда человек сочиняет песни в качестве духовного пути — он идиот. Мне сказали это ещё давно. Но именно в этом моя утопия. Я же не сам по себе такой идиот, есть другие прецеденты. Я приведу в пример Жака Бреля: есть люди, делавшие из песни духовный путь.

Но на самом деле плевать надо на безрадостные перспективы и проламываться даже здесь. Проблема в том, что сам я не могу это делать. Потому что человек либо проламывается, то есть совершает какие-то маловысокохудожественные действия, либо сочиняет песни, то есть чувствует себя небесполезно коптящим небо «ай да сукиным сыном».



Увидеть мелодию…

Наталия Аксельруд

(«Ждановец», № 1451, публикуется по рукописи)



«За густой пеленой наших будничных дел, за больной маетой наших душ, наших тел, сквозь унылые тени обид и забот, сквозь тугое сплетенье житейских невзгод мы увидеть должны, как прекрасна земля, как березы нежны и легки тополя, сердце верного друга увидеть должны, зелень летнего луга и трепет весны…»

Наш сегодняшний разговор — о музыке. Но музыка эта, ставшая песней, неотделима от поэзии. И начинаем мы разговор со стихов, во-первых, поэтому. А во-вторых, потому, что эти поэтические строки принадлежат Жаку Брелю — выдающемуся французскому шансонье, чье творчество и сегодня живо страстью, предельной искренностью, исповедальностью и — тончайшими оттенками человеческого чувства. Очевидно, именно поэтому песни Бреля, по признанию героя нашего материала, так близки ему.

Итак, позвольте представить: Шамиль Абряров, недавний гость клуба интересных встреч ГГПИ им. А. Жданова. Дипломник Московского института электронного машиностроения (абсолютная невозможность для гуманитария выговорить тему его диплома). Музыкальная школа по классу фортепиано, куда пришел учиться аж на первом курсе института. Гитара, владение которой заслуживает высших похвал. Около шести десятков собственных песен, что являет собой цифру, может быть, и не слишком большую, но и не малую, если учесть тщательность работы над каждой из них.

Как всё началось?

— Я пел песни других авторов, а свои писал для друзей, которым не надо ничего объяснять. Главное было — создать некую камерную обстановку, состояние… открытости, что ли. Потом мои интересы перемещались в разных сферах, но песни всегда оставались со мной.

Сочиняю песни на стихи довольно известных поэтов — беру на себя такую смелость… Песни на мои стихи возникают редко и как бы необязательно. Я не поэт, это понятно. Я сочиняю музыку, и всё, что я могу сказать, лежит в области музыки.

Для меня очень важно выявление в песне тонких движений души — таких непростовыразимых, но для меня, повторяю, крайне важных…

Он подходит к микрофону — и зал наполняется звучанием струн и голосом необычного тембра — голосом гибким и пластичным, которому подвластны и самые высокие, звонкие, словно летящие ноты, и ноты низкие, будто выстилающие русло мелодии…

Он поет стихи Блока и Лорки, Гумилева и Цветаевой, Тарковского и Мориц, Аронова и Левитанского — это поэзия сложная, сразу нелегко воспринимаемая даже подготовленным слушателем. Но Шамиль и не пытается облегчить процесс восприятия. Его музыка, красивая и непростая, хороша уже и сама по себе, но, сплавленная со стихами, она задает слушателю не меньшую загадку, чем стихи — читателю. Своей музыкой Шамиль как бы ведет нас по дорогам, тропкам, по вершинам выбранного им стихотворения, обращая внимание на каждый «куст», «цветок»,«камень»: это не препятствия в пути, это — сам путь, это его «составные». Оттого-то, когда слушаешь песни Шамиля (особенно — последние), испытываешь оригинальное ощущение: каждое слово будто имеет свою собственную мелодию, свою интонацию, а, сведенные воедино в словосочетание, строку, строфу, слова эти обретают единую — абсолютно цельную — мелодию.

Он великолепно чувствует драматургию стиха. Скажем, стихотворение Юнны Мориц «Всадники» он заковывает в грациозную рамку, где начало, конец, проигрыши между строфами песни создают иллюзию непрерывного, непрекращающегося движения: движения Всадников — детства, юности, зрелости, движения самой Жизни. А знаменитое стихотворение Арсения Тарковского «Первые свидания», наоборот, лишено этой непрерывности, единства звучания, оно как бы состоит из нескольких крошечных эпизодов, маленьких новелл о любви, где самоценно всё: первые мгновения свиданий, ветка сирени, слово «ты», раскрывшее свои невероятные глубины, первые прикосновения друг к другу, огромностью своей тайны близкие к космосу… Такова поэзия Тарковского, такова его магическая власть над словом, его способность видеть в вещах, казалось бы, обычных, — не просто возвышенное, но — глобальное, вселенское, ощущать жизнь, сколь бы парадоксально это ни звучало, — естественным чудом. И стих Тарковского, став песней, не только не потерял своей изначальной музыкальности и глубины, но наполнился, кажется, еще большей волшебной силой. Все «новеллы», существуя самостоятельно, слились в единую мелодию Любви и Веры — но и она преображается, когда в стихотворении начинает звучать всё возрастающая нота тревоги, страха, боли… Каждый новый оттенок настроения и состояния, выраженный в слове, находит свой музыкальный эквивалент — такая чуткость нечаста даже у профессионального композитора.

Хотя в чувстве юмора Шамилю отказать невозможно, в его арсенале веселых песен немного. На концерте он улыбнулся и сказал, что постарается срочно ликвидировать это упущение. Но улыбка, все-таки присутствуя в его песнях, обычно окрашена легкой печалью и иронией: «Но я живу — и вот мой дом: в нем пустота и холод днем. В нем вечер тает, а ночь без снов. И столько слов про любовь…»

Но это все же свои стихи. А каким образом из чужих строк рождается своя, абсолютно своя песня?

— Я не просто из стихотворения делаю песню, — конечно, нет. Для меня стихи — это материал для выражения того, что мне надо выразить. Происходит так, что в какой-то определенный момент встречаются стихи, которые когда-то читал, музыкальный материал, накопившийся для совершенно определенной цели, и мое состояние. Вот когда они встречаются, то происходит слияние всего этого в песню…

Особо следует сказать о музыкальном обрамлении песен Шамиля. Вступления их всегда необыкновенно красивы и как бы предвосхищают всё то, что нас ждет дальше, являясь своеобразной музыкальной квинтэссенцией песни. Достаточно вспомнить начало «Баллады о морской воде». Мы еще не слышим мелодии стихов Гарсиа Лорки, но их национальный колорит, их взрывная экспрессия уже предощущаются. А «Тишайший снегопад» (стихи Александра Межирова) словно спускается на землю в прозрачном и легком ритме босса-новы, и уже вступление песни — хочется отчего-то назвать его «нарядным» — настраивает нас: речь не просто о дневном снегопаде, подумаешь, редкость! — речь о чуде, имя которому Снегопад: присмотритесь к нему, услышьте его!

Песни Шамиля Абрярова… При всей их непохожести друг на друга, они объединены удивительной, завораживающей музыкальностью и очень серьезным отношением к ним самого автора:

— Бывает песня — хорошая, просто замечательная. Но она могла бы быть, а могла бы не быть. Она судьбой человека — ее автора — никак не обусловлена. Она — как гриб: выросла, и всё, ну что теперь делать? Можно, впрочем, порадоваться: мухомор красивый — шляпка красная, пятнышки белые, но не более того. И подобное удручает. Ведь что такое Высоцкий, Окуджава? Это — единственность судьбы, в этом вся суть. Эта судьба — единственна, другой нет. И потому такие песни пишутся…

«Служенье муз не терпит суеты», — наверное, эта мысль, не ставшая менее значительной от частого употребления, близка Шамилю. Он не торопится — ни жить, ни чувствовать. Он хочет яснее, точнее понять, узнать, прочувствовать каждое из тех мгновений, которыми одаривает его — и нас — жизнь. Он глубокий человек, а кроме того — качество, мягко говоря, немаловажное для художника, — он очень хороший человек: добрый, доверчивый, искренний. Сии перечисления далеки от анкетных: тот, кто услышит песни Шамиля, убедится в правоте этих слов.

Одно из самых необходимых для творческого человека умений — умение видеть. Помните строки Бреля? Увидеть природу, верных людей, весну… И еще: в громадном, шумном, взбалмошном нашем мире, сквозь грохот и ставшую уже банальностью спешку — увидеть единственные для тебя слова и строки — и уже сквозь них угадать, различить мелодию….

Добавлена 23.01.2008 в 13:14:53

Письмо авторам



Последние статьи:
  Сербия как модель

 

  Вводка

  Образец серии конкурсных заданий

 

  73. Вместе с "Нильсом" летим в Хогвартс

  72. Аукцион наследия Атлантиды

  71. БРИКСторан как старт-ап БРИКСовета

  70. Я не пью и не курю

  69. Импресариат


  Все материалы >

Отправьте ссылку другу!

E-mail друга: Ваше имя:


Нашим читателям

  • Вопрос - Ответ new

  • Контакты: письмо авторам

  • Карта сайта

  • Последние статьи:
    Последние новости:


    Работа над ошибками




     

     Keywords: хвар | экопоселение | кругосветка | Хилтунен | футурология |

    Хвар: официальный личный сайт © Хвар.ру Текст интервью с
 
 http://muslib.ru/b7390/%D0%A8%D0%B0%D0%BC%D0%B8%D0%BB%D1%8C+%D0%90%D0%B1%D1%80%D1%8F%D1%80%D0%BE%D0%B2
 Есть http://abryarov.narod.ru/



    Индекс цитирования

    Движок для сайта: Sitescript