162.
22 января 2008 2056
Валерий Хилтунен: Айда по старым адресам!
Для этих страниц, посвященных юбилею "Комсомольской правды" свою съемку предоставил корифей газеты В. Песков. Автор замечательных книг, многолетний ведущий телевизионной передачи "В мире животных". Тема фотографий, снятых в разные годы, как видите, - отдых в России. Спасибо огромное, Василий Михайлович!
"Комсомолке" исполнилось 80 лет. Примерно треть этого срока я шел с ней в ногу. При семи главных редакторах. Разное видел, иногда умом не понять было, как держался этот свободный кораблик под алыми, в общем, парусами в бушующем море всяких цензурно-правительственных и партийно-жандармских ограничений.
Это была совсем другая журналистика. Иван Зюзюкин наставлял нас, желторотых, перед командировкой: ты первый день герою рта не давай раскрыть, ты про себя рассказывай, чтобы он понял, что ты и не журналист вовсе, а обычный человек, только очень любопытный. Во всех смыслах. А уж потом спрашивай и пиши - тогда дело быстро пойдет.
А великий и загадочный Евгений Богат (хотя он и не в "Комсомолке" работал, но - на Шестом Этаже было модно быть жадным до гениев) однажды меня выгнал с семинара, когда выяснилось, что я не знал, как именно сложилась судьба у одного из героев какого-то старого моего очерка.
Я тот свой стыд не забуду до конца дней... Как и ехидную реплику Славы Голованова "Вспотел-то не сильно?", которую он на ходу бросил мне, спесью надутому индюку - я вернулся из командировки на какой-то медицинский конгресс, куда занесло и иранскую шахиню, и Эдварда Кеннеди, и я, понимаешь, среди них, на равных, и с блокнотом, и удостоверением, и все на меня смотрят... С той поры я реже потею и на индюка вроде меньше стал похож...
Так вот и воспитывали друг друга.
Каждому приходившему на работу в старую "Комсомолку" рассказывали страшную байку про Аджубея, которая с годами обросла невероятными подробностями, но суть сохранилась. Дело было так. Поздним вечером Аджубей пошел в туалет. Он был, если кто уже не знает, главным редактором газеты и всесильным зятем Хрущева. Работал, как зверь, уставал - редакция в те годы работала допоздна, временами журналисты позволяли себе расслабиться. Аджубей исключением не был. Ну так вот - идет он, стало быть, по коридору, а навстречу ему - незнакомый молодой человек в тапочках. Или в чем-то там таком, в общем, облегченном. Не в унтах, одним словом, что для нашего рассказа немаловажно. Аджубей останавливается и спрашивает юношу: "Ты кто такой? Я - Аджубей, а тебя не знаю! Ну, не важно. Повезло тебе, однако. Я вот медленно иду, а ты беги вприпрыжку в мой кабинет, сядь за машинку, напечатай приказ - такой-то и такой-то командируется на Северный полюс. Деньги возьми у меня в столе - хотя, зачем там тебе деньги? Полетишь на военном самолете. Только быстро, машина уже внизу".
- Но как же я полечу, я ведь в тапочках?
- В тапочках... Хм... Как, говоришь, фамилия? Ты иди, иди, сынок, куда я сказал, только приказ такой напечатай: с такого-то числа такого-сякого числить... хм... помягче бы - идиотом, что ли? Нет... Уволить за профнепригодность и не подпускать к редакции на пушечный выстрел... А я вернусь - подпишу...
И разошлись они, как в море корабли. Аджубей в одну сторону, а тот юноша - в никуда.
Трудно теперь сказать, а был ли мальчик, но я помню, что мы, напуганные стариками, в тапочках по редакции не бродили и всегда держали в письменном столе аварийный набор того-сего, если вдруг придется прямо с места, не заходя домой, срываться в облака. Так и жили...
Да уж и отдыхали - на полную катушку. Заходит, помню, зав. отделом в прокуренную комнату и говорит: "Чегой-то мы нынче невеселые такие? Слушайте, а давайте махнем в Ленинград - там у Товстоногова премьера" - и все срывались, благо, что билеты на поезд стоили сущие копейки.
О том, что дня не проходило без праздничных именинных столов, я уж и не говорю - на этаже работало триста человек, так что практически каждый божий день был чьим-нибудь днем рождения. А редакция была - как большая семья. Оно, конечно, некие приметы кастовости существовали - у редколлегии был свой спецбуфет...
Газета была слугой сразу двух господ - партии и комсомола, и один из стариков, писавших очередную речь генсеку, как-то подслушал на Старой площади невероятное: самый главный, самый серый из кардиналов, Михаил Андреевич Суслов, орал матом по вертушке на самого главного секретаря ВЛКСМ: "Куда ты лезешь? Ты что, не понимаешь, что эта газета партии важнее всего твоего... комсомола..."
В конце пятидесятых Аджубей увел с собой в "Известия" человек семьдесят - думали, что все, каюк "Комсомолке". Выжили. Видно, не в персоналиях тут дело, а в веселящем воздухе таланта, пофигизма и жизнелюбия. Ежели его нет, то ничего и не будет - хоть в лепешку разбейся, хоть каких профи собирай и хоть какие деньги им плати...
Коридор "Комсомолки" был хорошо утоптан. Мы еще застали тех, кто бегал тут рядом с Маяковским и Гайдаром. Успели послушать Евгения Рябчикова и рассказы Дудинцева... Он был вундеркиндом, начал писать рано - это его и спасло в сороковых. На Лубянке следователи от хохота покатывались, когда этот маленький - от горшка два вершка - журналюга делал им замечания о том, что они допрос, мол, не по форме ведут. Отпустили...
Среди комсомольских инициатив, с которыми выступал ЦК ВЛКСМ, были иногда совершенно безумные или анекдотические. Помню почтовую марку с лозунгом "Комсомольцы, зарыбляйте водоемы!". Но многое было и по делу. Как правило, внятные молодежные инициативы либо рождались на Шестом Этаже, либо именно "Комсомолкой" на щит и поднимались - студенческие стройотряды, лагерь "Орленок", который чуть-чуть не стал советским Итоном, но был разрушен придурками и негодяями, выборы директоров, МЖК, семейные клубы, семейные детские дома, педагоги-инноваторы... Сложнее всего приходилось Галке Подгурской - она руководила отделом комсомольской жизни, и через ее руки проходили отчеты с пленумов и съездов. И однажды даже случилось нехорошее. Галя читала-читала, зевала-зевала, да и вывихнула - безо всякого смеху! - челюсть. Хорошо, нашлись на этаже умельцы, вправили...
Да, теперь я уж точно знаю, чем займусь на склоне лет. Буду сам себе турагентом и туроператором - составлю маршрут по следам выступлений той, старой - великой и доброй - "Комсомолки". Я буду купаться в роскоши общения с людьми - верю, что все, кого коснулась та "Комсомолка" своим крылом, - и сегодня живы. А может, сумма этих людей и есть НАСТОЯЩАЯ РОССИЯ? Так, может, айда туда?
Но начну я с посещения "царствующих" домов - династий. Семьи потомственных "комсоправдинцев" - Блатины, Долгополовы, Злобины, Корсаковы. Я им завидую - мои собственные дети выбрали другой путь, надежда - на внуков. Думаю, что наисчастливейшими на земле являются люди, которым и самим довелось побродить по зеленым коврам моей юности - самые романтически настроенные из нас называли коридор Шестого Этажа "стометровкой перед Стартом", "взлетной полосой", да как бы ни называть, все равно ощущение ветра и вечности я буду носить в своем сердце - всегда.
http://www.rustur.ru/news/news602.html
Письмо авторам
|
